| Хроника падения Эсутору

Морпехи 365-го обмп в Тооро флаг местного отделения общества Бутоку-Кай, содействовавшего распространению традиционных боевых искусств.

9-14 августа 1945 года

Ранним утром 9 августа над Эсутору (Углегорск), появился советский самолет-разведчик. О том, что Советский Союз объявил Японии войну, в городе никто не знал: дети радостно махали самолету руками и кричали "Хи-но мару!", решив, что на его крыльях - красные эмблемы японской авиации.

10 августа в портах Эсутору (Углегорск), Тооро (Шахтерск) и Усиро (Орлово) упали первые фугасные бомбы. Поздним вечером 6 гидросамолетов МБР-2 сбросили зажигательные бомбы на Хамасигай - портовый район Эсутору (Углегорск). Два квартала жилых домов мгновенно превратились в огромный костер, но с огнем справился отряд "кэйбодан", в задачи которого входили тушение пожаров и ликвидация последствий воздушных налетов.

11 августа в 07:45 передовые части советских войск перешли государственную границу на Сахалине, на пятидесятой параллели завязались ожесточенные бои.

Командир отдельного авиаразведывательного звена старший лейтенант М.Г. Додонов получил приказ обнаружить и сфотографировать боевые корабли и военные объекты в портах Тооро (Шахтерск) и Эсутору (Углегорск),. Однако экипаж его Пе-2, бомбовые отсеки которого были оборудованы специальными фотокамерами, зафиксировал в портовых "ковшах" только небольшие баржи и катера: флот давно перебазировался в Японию и Маньчжурию. Тем не менее, в этот же день группы истребителей ЛаГГ-3 в сопровождении Як-9Д и Ла-7 нанесли несколько бомбоштурмовых ударов по портам Эсутору (Углегорск) и Тооро (Шахтерск).

На обратном пути "пешку" Додонова преследовала пара японских истребителей Ки-44, но ему удалось уйти в облака. Из-за низкой облачности - 300 метров - маршрутная аэрофотосъемка не удалась. Стрелок-радист сумел сделать только перспективные снимки.

Здесь необходимо объяснить, что командующий Северной Тихоокеанской флотилией (СТОФ) вице-адмирал В.А. Андреев находился в затруднительном положении. Десант в порт Эсутору (Эсутору-Хамасигай (Esutotu-Hamashigai) намечалось высадить 16-18 августа, когда развернутый на Северном Сахалине 56-й стрелковый корпус будет решать ключевую задачу всей Южно-Сахалинской операции - прорыв главной полосы приграничного укрепрайона. Однако командующий Тихоокеанским флотом И.С.Юмашев начиная с 11 августа категорически требовал ускорения высадки десанта на Южный Сахалин. При этом в распоряжении Андреева имелся лишь 365-й отдельный батальон морской пехоты береговой обороны СТОФ; два батальона 113-й отдельной стрелковой бригады, входившие в состав 16-й армии, были подчинены ему только оперативно - для обороны Совгаванской военно-морской базы. Планируя десантную операцию, Андреев включил в состав сил десанта батальон 113-й бригады. Но командующий 2-м Дальневосточным фронтом генерал армии М.А. Пуркаев, не желавший начинать десантную операцию до значительного продвижения советских войск в южном направлении, дважды не утверждал план высадки десанта в район Тооро (Шахтерск)  и Эсутору (Углегорск).

Положение Андреева осложнялось тем, что он не располагал информацией о ходе боевых действий на острове, а значит, не мог выбрать наиболее благоприятный для высадки момент. Более того, командующему СТОФ предстояло высаживать десант "вслепую": в советских штабах не было крупномасштабных карт Карафуто и навигационных карт прибрежных районов, а информация о системе обороны и военных объектах противника была неполной и крайне противоречивой.

Уточнить разведданные должна была авиация. Поэтому, как только Пе-2 приземлился в Советской Гавани, экипаж Додонова получил новое задание: разведать аэродром в районе Усиро (Орлово). Агентурная разведка утверждала, что здесь находится аэродром с фантастическими размерами летного поля: 2 на 4 километра. В своих воспоминаниях Додонов признал, что данные советской разведки были неточными:

- К сожалению, в Усиро (Орлово) никакого аэродрома не оказалось. Ни ангаров, ни взлетно-посадочной полосы обнаружить не удалось. Я очень переживал, как я буду докладывать о выполнении боевого задания. Принял решение продолжать разведку, идти на север параллельно береговой черты... В районе двух небольших озер Торо и Омото (сегодня озера Тауро и Проточное) я обнаружил отличный аэродром с бетонированной взлетно-посадочной полосой, бетонированными рулежными дорожками и капонирами. У двух капониров стояли самолеты-истребители. Я приказал штурману Толкачеву произвести фотографирование этого аэродрома, что он и выполнил... Истребители противника, стоящие на взлете, меня не преследовали... По нашим фотоданным, летчики 48-го авиаполка в ночь на 12 августа на самолетах МБР-2 нанесли два бомбовых удара по аэродрому и порту Торо. На аэродроме Торо были повреждены 2 самолета.

На самом деле советские гидросамолеты разбомбили лишь деревянные макеты японских истребителей. Аэродром, который построили во второй половине 1943 года, мог принять авиаполк, однако ни одного самолета здесь не было. Летное поле и макеты охраняли школьники, вооруженные бамбуковыми копьями.

В ночь на 12 августа авиация флотилии произвела четыре налета группами по 4 гидросамолета на Хамасигай (район порта Эсутору). Его жители спасались в многочисленных бомбоубежищах пещерного типа, вырытых в склонах прибрежных сопок. В порту советские летчики зафиксировали три пожара, сопровождавшиеся сильными взрывами. В Эсутору (Углегорск)стало светло, как днем: в порту горели и взрывались бочки с горючим, на берегах канала Масурао (Тухлянка) полыхали гигантские склады газетной бумаги, а над городом разноцветными огнями сияли десятки осветительных бомб. "Море стало багровым, - вспоминает Накахама Ясумицу, сын винодела из Ямасигай. - Казалось, вода горит, настолько был силен огонь пожаров".

Днем авиация СТОФ совершила уже пятьдесят девять вылетов. К налетам на порты Эсутору (Углегорск) и Усиро (Орлово) присоединилась эскадрилья Ил-2 56-го штурмового авиаполка под прикрытием истребителей Як-9Д 42-го истребительного авиаполка: они уничтожали рыбацкие кунгасы и катера, в устье Эсутору-гава (Углегорка), где шло строительство нового порта, потопили 700-тонную землечерпалку.

Пламя перекинулось в Ямасигай - район Эсутору от побережья до бумажной фабрики. В Эсутору (Углегорск), Тооро (Шахтерск)  и Тайхэй (Ударное) началась эвакуация женщин, детей и стариков: пешком и на грузовиках их отправляли в Камиэсутору (Краснополье) - поселок в 24-х километрах к юго-востоку от Эсутору (Углегорск).

13 августа погода ухудшилась: облачность понизилась до 50-100 метров, местами побережье было скрыто в тумане.

На рассвете, на рейде Эсутору (Углегорск) появились 6 катеров, эсминец и подводная лодка. С кораблей были видны «солдаты и артиллерия» на вершине приморской сопки: здесь, на городском ипподроме, стояли соломенные чучела в военной форме и «зенитные орудия» из бревен. Моряки обстреляли берег из судовой артиллерии и пулеметов. Решив, что имеют дело с основными силами десанта, японцы ответили огнем из крупнокалиберного пулемета, расположенного на территории метеостанции. Когда корабли отошли от берега, японцы пожалели о своей ошибке: противник мог понять, что береговой артиллерии и оборудованных позиций в районе порта Эсутору (Углегорск) нет.

В этот день советская авиация - все те же Ил-2 под прикрытием Як-9Д - окончательно стерла кварталы Хамасигай с лица земли. Они также нанесли бомбардировочно-штурмовые удары по судам и портовым сооружениям в Усиро (Орлово).

Поскольку военных частей и соединений противника авиация в эти дни наблюдать не могла, летчики расходовали боекомплекты, обстреливая толпы беженцев, которые заполнили ведущее на юг шоссе.

Из Камиэсутору, где сосредоточились эвакуированные жители Эсутору (Углегорск), Тооро (Шахтерск) и нескольких поселков, вели две дороги: одна трасса (109 км) шла через горный хребет на восточное побережье к Найро (Гастелло), другая (178 км) - на юг, к Тиннай (Красногорск). Дорога в Тиннай (Красногорск)- самый короткий путь к южным портам, откуда можно было попытаться бежать в Японию. Но люди были уверены, что на западном побережье уже высаживаются советские десанты, поэтому беженцы бросились на восток: по горной дороге устремилась огромная толпа - 40 тысяч человек.

14 августа отдел контрразведки "Смерш" ТОФ сообщал Военному совету флота:

Командир 3 авиаэскадрильи 42 авиаполка ВВС СТОФ старший лейтенант Корнеичев 11 августа 1945 года летчикам своей эскадрильи говорил:

"Сейчас полетим на Сахалин штурмовать бумажную фабрику. Если она уже горит, израсходуем боезапас на население; надо бить детей, раз их отцы не хотят сдаваться, а то война кончится и пацана не убьешь".

На замечание летчика Никитина:

"Что же мы немцы, что детей будем убивать".

Корнеичев ответил:

"А что мы лучше немцев?".

Всего же за четыре дня самолеты СТОФ совершили 124 вылета для нанесения ударов по "военно-морской базе" Эсутору (Углегорск).  и 19 - по порту Усиро (Орлово). К 14 августа, когда погода испортилась настолько, что все вылеты были прекращены, авиация флотилии потопила несколько катеров и баржу, разрушила портовые сооружения и аэродром, уничтожила железнодорожный мост, повредила электростанцию и другие объекты.

Утром 14 августа командир 365-го батальона морской пехоты подполковник К.П. Тавхутдинов, которому предстояло командовать десантом, подошел к порту Эсутору (Углегорск) на "морском охотнике". Японцы обстреляли катер, ранили моториста. Командир взвода разведчиков лейтенант А.А. Егоров попытался нанести огневые точки на карту, но какого-либо представления о системе береговой обороны моряки так и не получили.

15 августа

В этот день пересевший на скоростной бомбардировщик Додонов и экипажи гидросамолетов сделали удачные фотоснимки порта Тооро (Шахтерск), прилегающего к нему побережья и береговых сооружений в районе порта Эсутору (Углегорск). Теперь десантники могли использовать эти фотографии с нанесенной на них сеткой квадратов вместо обычных карт.

Командование СТОФ, на руках которого имелись только открытые лоции, считало гавань Эсутору (Углегорск) мелководной, пригодной лишь для малотоннажных судов и катеров, что делало здесь невозможной выгрузку артиллерии и военной техники. Поэтому еще накануне, 14 августа, вице-адмирал Андреев пришел к заключению, что десант следует высаживать в соседнем порту Тооро (яп. Хаматооро), где авиация обнаружила выдающийся в море мол с эстакадой для погрузки угля.

Андреев не стал дожидаться, когда части 56-го корпуса прорвут Котонский УР, и принял самостоятельное решение: утром 16 августа высадить разведотряд морских пехотинцев в порту Тооро, и в случае успеха атаковать Эсутору с севера. Об этом Андреев сообщил командующему 2-м Дальневосточным фронтом.

В 13:30 пришел ответ - телеграмма №221/оп, подписанная заместителем начальника штаба фронта:

В связи с тем, что 56-й СК от намеченного Вами района высадки десанта находится на удалении около 200 км… командующий войсками фронта пока не рекомендует вам выбрасывать десант, так как он ввиду своей малочисленности, даже при условии усиления его батальоном 113-й бригады, может подвергнуться удару превосходящих сил противника со стороны Найро (Гастелло).

Однако через три с половиной часа в штабе флотилии читали другую телеграмму:

Ожидается капитуляция Японии. В целях использования благоприятной обстановки в момент капитуляции необходимо овладеть южной частью острова Сахалин силами Северной Тихоокеанской флотилии с одним-двумя батальонами 113-й стрелковой бригады. В Совгавани подготовить десант для захвата порта Маока (Холмск).

Напомним, что правительство Японии заявило о капитуляции 14 августа, а 15-го по радио прозвучала речь императора Хирохито, который заявил, что Япония принимает условия Потсдамской декларации. К этому времени советские войска смогли занять меньше половины территорий, предназначенных СССР по соглашению с американцами. "Под японцами" все еще находились Курилы, Южный Сахалин, Северная Корея и часть Китая, поэтому генералы были вынуждены ускорить темпы наступления.

Организационно десант состоял из первого броска (разведотряд), первого и второго эшелонов (батальон морской пехоты и стрелковый батальон).

Посадка десанта на корабли.

К высадке в Эсутору готовились четыре отряда:

1 ДО (он же отряд артиллерийской поддержки): 140 морских пехотинцев-автоматчиков (4 катера типа МО-4: ПК-27, ПК-29, ПК-32, ПК-34 и сторожевой корабль "Зарница").

2 ДО: 365-й отдельный батальон морской пехоты береговой обороны СТОФ , 334 человека (16 торпедных катеров).

3 ДО: 2-й батальон 113-ой отдельной стрелковой бригады, 900 человек (тральщики Т-522, Т-524, Т-590 и Т-591).

4 ДО: артиллерия и тыловые подразделения (транспорт "Петропавловск" и 2 сторожевых катера БО-310 и БО-314).

Группа охранения десанта - 5 торпедных катеров. Высадку прикрывала авиация флотилии - 80 самолетов. Общее руководство десантом осуществлял вице-адмирал Андреев, командиром сил высадки назначили начальника отдела подводного плавания штаба СТОФ капитана 1-го ранга Ивана Степановича Леонова. Начальником штаба стал капитан 3-го ранга Кузнецов, лучший командир дивизиона торпедных катеров. Возглавил десант комбат морских пехотинцев подполковник Карам Петрович Тавхутдинов.

Нужно отдать должное вице-адмиралу Андрееву, который, планируя десантную операцию, не стремился выполнить приказ любой ценой:

"Батальон под командованием способного, энергичного подполковника К. П. Тавхутдинова был прекрасно подготовлен, но для того, чтобы очистить западное побережье Сахалина, его сил было мало. Расходовать их следовало чрезвычайно бережно, без лишнего риска", - напишет адмирал позже в своих воспоминаниях.

На митинге посвященном освобождению Южного Сахалина Выступает подполковник

К.П. Тавхутдинов. Рядом с ним вице-адмирал В.А. Андреев и контр-адмирал С.Д. Бережной.

Двум советским батальонам противостояли:

1. Специальный отряд обороны - "токусэцу кэйбитай" 特設警備隊. 301-я рота спецобороны острова, командир - капитан Накагаки Сигэо, кадровый офицер 25-го пехотного полка. Ядро отряда - члены местного отделения Императорского общества резервистов ("Тэйкоку дзайго гундзинкай" 帝國在郷軍人会) - около 200 человек.

Гражданский корпус - "кокумин гию" - был сформирован правительственным решением еще в марте 1945 года путем слияния крупнейших патриотических организаций Японии, в июне переименован в "боевые отряды". В них входили все непризванные в армию мужчины в возрасте от 15 до 65 лет и женщины в возрасте от 18 до 45 не имевшие малолетних детей. "Добровольцы" проходили обучение инструктируемые унтер-офицерами из жандармерии "кэмпэйтай" 憲兵隊: ходили в учебные атаки с бамбуковыми копьями, при этом часто калечили друг друга. Вооружение: несколько винтовок "Мурата" устаревшей системы, охотничьи ружья и сабли, бамбуковые копья. В случае разгрома армейских подразделений "гию сэнтотай" должны были участвовать в партизанской войне. В Эсутору отряды "добровольцев" возглавил командир отрядов "кэйбодан" Такамура Дзюмпэй.

3. Добровольческие боевые отряды студентов и учеников - "гакуто гию сэнтотай" 学徒義勇戦闘隊.

Самый большой отряд - около 600 школьников из Эсутору (Углегорск) и Камиэсутору (Краснополье) - военные отправили в район Мацуодзава (Matsuo) близ Камиэсутору, где дети рыли противотанковые рвы.

Другие отряды, которые возглавили директоры школ, тоже поступили в распоряжение военного командования. Забегая вперед, скажем, что в военных действиях подростки участия не принимали. Вот что вспоминала в интервью автору жительница Углегорска И Зин Ок (Нагакава Садако), которой в августе 45-го было 14 лет:

- Нашим детским отрядом из Тооро командовал отставной офицер. Школьникам дали бамбуковые копья, армейские ранцы и отправили вглубь острова, к военным. Мы шли целый день, измучились. А тут еще появились советские самолеты и атаковали нас. Наверное, подумали, что мы солдаты.…Ночью мы увидели, что японские солдаты ссорятся. Мне показалось, они спорили: воевать или сдаться? Началась драка, мужчины жестоко били друг друга, потом схватились за сабли. В конце концов, побросали оружие в грузовик, и ушли в лес. А нам приказали вернуться в Тооро (Шахтерск).

В штабе оборонявшей Карафуто 88-й пехотной дивизии понимали, что с потерей Эсутору (Углегорск), японские войска утратят возможность маневра на острове: перекрыв шоссе Хонто-Амбэцу на западном побережье, советский десант мог выйти по горной дороге к Найро (Гастелло) и перерезать коммуникации на восточном берегу.

Поэтому, когда 13 августа в штаб дивизии в Тоёхара (Южно-Сахалинск) поступила информация о "попытке противника высадить десант", по приказу начальника штаба Судзуки в Эсутору (Углегорск) были спешно отправлены три пехотные роты:

1. 11-я рота 125-го пехотного полка (лейтенант Дзёкэ) из Найро (Гастелло).

2. Учебная рота 125-го пехотного полка (лейтенант Миядзаки) из Камисикука (Леонидово).

3. 3-я рота 25-го пехотного полка (лейтенант Асагура), усиленная взводом крупнокалиберных пулеметов (офицер-стажер Хамано), из Маока (Холмск).

Общее командование этими подразделениями принял майор Ёсино Тэйго, который накануне прибыл из штаба 5-й территориальной армии в Саппоро: на Карафуто остро не хватало офицеров-командиров.

Три роты, в среднем по 150 человек в каждой - этих сил было недостаточно, чтобы организовать оборону на побережье. Поэтому в штабе дивизии решили, что пехотинцам лучше занять позиции в Камиэсутору (Краснополье). Здесь военным предстояло прикрывать отход беженцев, а затем вместе с отрядами ополченцев отступить по ведущей в Найро (Гастелло) дороге до ущелья Сирогумо. И здесь стоять насмерть.

Вспоминает лейтенант Асагура:

- Моя рота пришла в Камиэсутору 14 августа, и мы начали поспешно возводить укрепления, чтобы перекрыть дорогу на Найро (Гастелло). Мне сразу стало ясно: бой здесь невозможен - дорога была переполнена беженцами. На следующий день прибыли две другие роты и майор Ёсино, который принял общее командование. Майор сказал нам, что император по радио заявил о капитуляции. Мы, молодые лейтенанты, не поверили майору: он был не из нашей дивизии. И когда на следующий день, 16-го августа на Камиэсутору (Краснополье) посыпались бомбы, появились убитые и раненые, мы подумали: какой же это конец войны?

В полдень 15 августа прозвучавшую по радио речь императора о прекращении войны услышали и в Эсутору (Углегорск). Но растерянность начальников длилась недолго. Сначала главе окружного управления вручили телеграмму, подписанную губернатором Карафуто Оцу Тосио:

Несмотря на указ Императора, мы с честью пойдем до конца.

Вечером пришел более конкретный приказ из штаба дивизии:

Отвести все боевые части в Камиэсутору (Краснополье), где организовать последний рубеж обороны.

В 21:15 из бухт Совгавани выходил первый десантный отряд: четыре пограничных катера в сопровождении СКР "Зарница" взяли курс на Эсутору. Корабли шли в плотном тумане, когда в ночном небе над ними пронеслись гидросамолеты МБР-2. Два с половиной часа на дома и склады горняцкого поселка Тайхэй (Ударный), город Тооро (Шахтерск) и порт Эсутору (Углегорск) сыпались бомбы. Новые пожары были видны на расстоянии 30 километров. Это был превосходный ориентир для десантников, которые в 5 утра вышли на рейд порта Тооро (Шахтерск).

16 августа

Первыми в 05:07 на причал спрыгнули командир передового десантного отряда Арсений Егоров и старший сержант Сергей Емельянов. Морским пехотинцам потребовалось 10 минут, чтобы высадится в порту и на песчаную отмель севернее ковша - здесь многих десантников вода накрывала с головой. Высадка прошла без единого выстрела.

Дождь и плохая видимость сыграли на руку десантникам: только когда морские пехотинцы в полной тишине взяли порт в кольцо, прибежал взвод 301-й роты "токусэцу кэйбитай", охранявший побережье в районе порта. Силы были неравными: в перестрелке погибли 37 резервистов.

Отряд разделился: лейтенант Егоров (два взвода разведчиков) направился на юг к поселку Нюхаку, а старший лейтенант Гадзиев (три взвода автоматчиков и стрелков) - на восток к Тооро (Шахтерск).

На окраине города отряд Давида Гадзиева попал под огонь крупнокалиберного пулемета. Список боевых потерь десантников открыл старший лейтенант Пякин, командир взвода автоматчиков. Его взвод забросал ручными гранатами зенитный пулемет. Сам Алексей Пякин успел уничтожить четырех японцев и погиб, преследуя отступавших в лес резервистов. К сожалению, погиб старший лейтенант не от японской пули.

Из спецсообщения ОКР "Смерш" ТОФ от 25 августа 1945 г., адресованного Военному совету Тихоокеанского флота:

16-го августа с.г. во время боевых действий, краснофлотец автоматного взвода 365-го батальона морской пехоты СТОФ Васильев при постановке автомата на предохранительный взвод по неосторожности убил командира взвода старшего лейтенанта Пякина. Расследованием установлено, что выстрел произошел благодаря неумению Васильева обращаться с автоматом.

Между тем, пролив пересек второй десантный отряд. На траверзе Эсутору (Углегорск) два советских торпедных катера лишились хода, налетев на подводные камни: ТК-38 получил пробоины в корпусе, ТК-634 повредил гребные винты.

В 10:10 батальон морских пехотинцев в полном составе был на берегу и двинулся вслед за разведкой: отряд старшего лейтенанта Болина - по дорогам на Тооро (Шахтерск), 1-я стрелковая рота старшего лейтенанта Широкова и 2-я стрелковая рота старшего лейтенанта Корулина вместе с автоматчиками Гадзиева - дорогами на поселок Ниси-онура.

Высадка десанта на берег

К 13:00 Болин завязал бой на окраине Тооро (Шахтерск). Мэр Абэ, начальник городской полиции Мацуда и командир местного отряда "кэйбодан" Ямагути решили прекратить бессмысленное сопротивление и отправились с белым флагом на переговоры с десантниками. На следующий день на дороге, ведущей из Тооро (Шахтерск)  в Тайхэй (Ударный), настоятель местного буддийского храма нашел тела Абэ и Ямагути: мэра застрелили в лоб, а грудь командира "кэйбодан" прошили очередью из автомата. Полицейскому Мацуда "повезло" - позже его отправили в сибирский лагерь для военнопленных.

Бой за Тооро (Шахтерск) длился три часа при огневой поддержке корабельной артиллерии и авиации: 47 японцев были убиты, еще 22 десантники взяли в плен. Японцам удалось сбить истребитель Як-9 ВВС СТОФ. Это стало последней боевой потерей советского истребителя во Второй мировой.

Около 11:00 советских моряков увидели в Эсутору (Углегорск): группа десантников вышла к устью реки Эсутору-гава. Их заметили японские дозорные. Около сотни ополченцев, вооруженных охотничьими ружьями и саблями, бросилась через болотистую равнину в атаку. Моряки открыли огонь из автоматов. Незнакомые с этим оружием "гражданские" японцы решили, что их обстреливают из пулеметов и повернули обратно.

В 16:30 морпехи Болина, "зачистившие" Тооро (Шахтерск), двинулись к Тайхэй (Ударный). Тактика морской пехоты была стандартной: блокада населенного пункта, затем - уличные бои. С воздуха поселок атаковали штурмовики Ил-2, но Тайхэй (Ударный) оказался "крепким орешком": бой за него продолжался до позднего вечера.

23 медсестры из больницы Тайхэй (Ударный) приняли сильное снотворное, усевшись под большим вязом. Дозы оказались не смертельными, но шестерым девушкам старшая медсестра скальпелем перерезала вены. В общей сложности в округе Эсутору более двухсот японцев предпочли смерть плену, покончив жизнь самоубийством.

Тем временем Егоров коротким ударом выбил резервистов из Нюхаку (Iritomari) - крошечного поселка на перекрестке дорог Тооро-Тайхэй-Эсутору. За мостом, на южном берегу Эсутору-гава десантников встретили японские парламентеры. Они предложили морским пехотинцам сдаться. В ответ комбат Тавхутдинов потребовал прекратить сопротивление, чтобы избежать напрасного кровопролития. Дальше обмена ультиматумами дело не пошло.

В 16:00 краснофлотцы Егорова попытались войти в Яма-сигай (район Эсутору) по главному мосту. На задворках кафе "Палас" (сегодня - территория городского рынка Углегорска) сосредоточились 301-я рота "токусэцу кэйбитай", рота новобранцев лейтенанта Миядзаки, 8-й окружной добровольческий отряд и несколько человек из местного особого полицейского отряда "токубэцу кэйбитай" 特別警備隊. Капитан Накагаки возглавил эту объединенную группу и повел ее в самоубийственную контратаку - настолько яростную, что морская пехота была вынуждена отступить. Чтобы остановить японцев, десантникам потребовалась помощь авиации. Звено штурмовиков Ил-2 (ведущий - капитан Бурдыкин) под прикрытием пары истребителей Як-9 сорвало контратаку противника. Но при этом один Ил-2 обстрелял своих: был смертельно ранен командир первого эшелона десанта лейтенант Егоров, который пытался удержать главный городской мост, погибли два краснофлотца, в т.ч. - старший сержант Емельянов.

Командиру взвода разведки Арсению Анисимовичу Егорову не было и тридцати. Любимец морпехов, спортсмен, участник боев у озера Хасан и на реке Халхин-Гол умер на руках товарищей, которые не скрывали слез. Егоров был посмертно представлен к Звезде Героя, но наградили его орденом Красного Знамени.

Потери японцев в этом открытом бою неизвестны. Сами они туманно пишут о "многих жертвах".

С наступлением темноты авиация прекратила свои действия, и моряки перешли к обороне. В это время отряд капитана Накагаки уводил из города последних жителей - около 400 человек. Среди них находился и начальник окружного управления. К 3 часам они добрались до Ками-эсутору (Краснополье).

Между тем, на четырех тральщиках пролив пересек батальон 113-ой стрелковой бригады. к 17 часам отряд вышел на рейд Эсутору (Углегорск), но его обстреляли с берега из крупнокалиберного пулемета. Корабли вышли из-под обстрела, применив противоартиллерийский зигзаг, но один из тральщиков потерял управление. Когда на нем исправили руль, 900 пехотинцев высадились на причалы Тооро (Шахтерск).

Около 22:00 стрелковый батальон майора Готы Хазиева соединился с батальоном морской пехоты подполковника Тавхутдинова. Одновременно подошла рота морской пехоты, взявшая Тайхэй (Ударный).

16 августа авиация продолжила обстрел беженцев на трассах Эсутору-Найро и Эсутору-Тиннай. Михаил Додонов вспоминал о своем вылете в этот день:

Экипажем было установлено, что на дорогах началось движение на юг. Переброска войск с юга на север, в район боев нашего десанта, не установлена. При возвращении на свою базу я огнем из пулеметов ШКАС и БС с пологого пикирования ударил по японцам, двигавшимся по дороге. То же сделал и стрелок-радист Ковалев. В результате на дороге создалась паника. Задание выполнил успешно.

17 августа

Ночью моряки заняли несколько мостов через Масурао. Это упростило захват города, так как глубина судоходного в те годы канала достигала двух с половиной метров.

Разведчики-пехотинцы выяснили обстановку в районе бумажной фабрики. Здесь было светло как днем: фабрика горела, полыхали гигантские штабеля бумаги.

Комбаты Тавхутдинов и Гадзиев приняли решение: атаковать на рассвете. Морская пехота - с берега канала Масурао, стрелковый батальон - с фланга, в направлении бумажной фабрики. Была запланирована и авиаподготовка, но туман в Совгавани задержал вылет авиации.

В 07:00, после часового артобстрела, Тавхутдинов бросил десант на штурм практически пустого города.

Эсутору (Углегорск) горел. Бойцы задыхались от дыма, некоторые двигались, пригибаясь к земле, почти по-пластунски. Морские пехотинцы форсировали канал Масурао. При этом погиб краснофлотец Батурин: он первым бросился на один из мостов, был ранен очередью из крупнокалиберного пулемета в руку, но смог добежать до середины моста, где был ранен еще раз - уже смертельно. Пулемет удалось засечь и уничтожить минометным огнем.

Под пули едва не попал и командир десанта. Комбата прикрыл собой старшина Даманин, который уложил троих резервистов из автомата.

Стрелковому батальону, наступавшему со стороны фабрики, противостояли только стрелки-одиночки, засевшие на чердаках. На территории фабрики красноармейцы обнаружили рубильник, соединенный с взрывчаткой. Привести взрывное устройство в действие должна была группа смертников, но по неизвестным причинам она ушла в Ками-эсутору (Краснополье), не выполнив задачи.

Командир десанта своевременно не донес ни о принятом им решении овладеть Яма-сигай (район Эсутору), ни о начале наступления. В результате в 08:10, когда батальоны заняли половину Ямасигай и три роты пехотинцев успели окопаться на сопках, появилась авиация: 8 бомбардировщиков и 6 штурмовиков, действуя по принятой накануне заявке, атаковали свои войска. Десантники имели связь с авиационными штабами через передовых наводчиков, но отсутствие опыта и ненадежные рации вновь стали причиной гибели советских бойцов.

Вспоминает бывший красноармеец-разведчик Пелевин:

- Наши самолеты стали бомбить и обстреливать город и сопки. Комбат Хазиев дает команду радисту: "Передай - город и сопки не бомбить, там наши. Как понял, помаши крыльями". Самолет крыльями помахал, развернулся и опять пошел на нас. Лейтенант Яшпаев выскочил из окопа с красным флагом и тут же был прошит очередью из пулемета. Тогда майор Хазиев дал команду перевести весь огонь в воздух - по нашим самолетам. И один бомбардировщик сразу пошел вниз и упал за бумфабрикой. Наше отделение разведчиков - туда. Смотрим: летчик и радист выходят из воды, несут пулемет. Мы спрашиваем: "Почему по своим стреляете?!". Они говорят: "А мы вас бомбим по радиоуказаниям с базы, с материка".

Тем временем в 08:50 в порту Тооро (Шахтерск) начал высадку четвертый десантный отряд. Транспорт "Петропавловск" и сторожевые катера доставили артиллерию и тыловые подразделения.

Советские десантные катера в порту Тооро (Шахтерск)

Рота автоматчиков не выполнила приказ Тавхутдинова - не перекрыла проселочные дороги, и последние вооруженные японцы беспрепятственно ушли по распадку (сегодня ул. Красноармейская) на юг.

В 09:30 Яма-сигай полностью контролировался советскими войсками. Японцы потеряли убитыми и ранеными 136 человек.

Оборонять выгоревшие дотла кварталы Хама-сигай было практически некому. На причалы порта беспрепятственно высадилась 22-я отдельная пулеметная рота, которую еще ночью доставили из Совгавани в Тооро (Шахтерск).

В 10:30 огонь прекратился.

И хотя Эсутору (Углегорск) переименовали в Углегорск в 1946 году, а последние японцы покинули Углегорский район только в 1949-м, именно с тишины, установившейся пол-одиннадцатого дня 17 августа 1945 года началась новая глава истории сахалинского города.

Алексей Колесников

Участники боев за города  Эсутору (Углегорск) и Тооро (Шахтерск). Август 1945 г.

Место высадки десанта в августе 1945 года.